Эмоциональная техника картин Буманца
Как в компании люди радуются присутствию весёлого, остроумного, искреннего человека, так и в искусстве чрезвычайно востребованы те художники, глядя на картины которых хочется жить и радоваться этому простому желанию. Буманц относится именно к таким мастерам.
Можно много спорить о технике исполнения его работ и даже сделать предположение, что он ей нигде не учился, но всегда важен результат, а не сложные шаги его достижения. А итог работ художника Буманца один – его полотна жизнеутверждающие, по-детски открытые, в которых нет ничего лишнего. Наоборот, наличие свободного пространства на некоторых из них как бы отсылает к особенностям восточной живописи, в частности, японской, когда зритель может сам восполнить то, что автор отдал ему на откуп, о чём заставил поразмыслить.
И свободные на полотнах места так и тянет заполнить поэтическими строчками, которые вовсе не будут элитно-запутанными или возвышенными до вдохновенного непонимания. Летели…-пели…-сели…. Что-то простое, радостное, быстро запоминающееся, музыкальное.
На картинах Буманца персонажи остановились, кажется, лишь на одно мгновение, чтобы посмотреть на того, кто смотрит сейчас на них, и взгляд у них, как у детей: спокойный, пытливый и радостный. Нет негатива, нет ничего плохого, когда ты можешь двигаться, дышать, петь, иметь какие-то желания. Даже воин на одноимённой картине не представляется бессмысленным орудием убийства, образ которого так спекулятивно используют во всех видах современного творчества. Это просто человек, при этом очень уставший, хотя мы не видим выражения его лица, но вся фигура говорит о том, что он очень утомился искоренять недостатки человеческого сосуществования. Он большой и надёжный, не агрессивный и не страшный.
И библейские Давид с Голиафом не представляются величественными, вечно поучающими своими «отношениями» род человеческий героями, а только двумя персонажами, как бы извиняющимися за то, что оказались волею случая ответственными за непродуманные и разрушающие действия других. И поверженный великан похож на своего победителя, только голова немного больше.
На картинах Буманца нет острых углов, нет бросающихся в глаза элементов и деталей. Это просто миг жизни хороших людей, которые позволяют наблюдать за собой и учиться у себя главному: несуетности проходящей жизни, мягкости, нежности в обращении с теми, кто составляет твой мир.
Такая живопись учит мечтать, отрываться от мирской суеты, от затягивающего процесса вечного соревнования с «собратьями» по земле за материальные блага и увеличение их количества. И чтобы руки были заняты, как во сне на его картине, птичкой, у которой ты будешь учиться петь, и дудочкой, благодаря которой будет петь твоя душа.
Этот наивный символизм куда как лучше очерчивает жизненные ориентиры, чем долгое всматривание в глаза давно ушедших людей, которые настойчиво призывают нас с картин старых мастеров к тому, о чём вряд ли мы когда и догадаемся.
